Юрий Никулин: от рядового до старшего сержанта

«Почти семь лет я не снимал с себя гимнастёрку, сапоги и солдатскую шинель. И об этих годах собираюсь рассказать», - с таких слов начинаются мемуары о Второй мировой войне блистательного клоуна и всенародно любимого актёра ЮРИЯ ВЛАДИМИРОВИЧА НИКУЛИНА. Его фронтовой дневник «СЕМЬ ДОЛГИХ ЛЕТ» - это трогательные воспоминания о пережитом.

Юрия призвали в армию 18 ноября 1939 года, а демобилизовали только 18 мая 1946. Где бы он ни был - на границе с Финляндией, на полях сражений под Ленинградом или в Восточной Пруссии - всё это время он ощущал заботу и поддержку близких: ему писали отец с матерью, тётки, друзья и даже соседи.

Трагического в те трудные годы, конечно, было несравнимо больше. Но смешное, по словам Никулина, дольше сохраняется в памяти, а поэтому повествование оставляет светлые чувства. Вот тому пример:
«Мы не спали несколько ночей - страшно устали, промокли… Зашли в пустой немецкий блиндаж, зажгли коптилку и достали сухой паёк: колбасу, сухари, сахар.
Стали есть. И тут увидели, как по выступающей балке спокойно идёт мышь… Она поднялась на задние лапки и, как делают собаки, начала просить еду... Видимо, просить еду, не бояться людей приучили мышь жившие в блиндаже немцы.
Петухов замахнулся автоматом на незваную гостью. Я схватил его за руку и сказал:
- Вася, не надо.
- Мышь-то немецкая, - возмутился Петухов.
- Да нет, - сказал я. - Это наша мышь, ленинградская. Что, её из Германии привезли? Посмотри на её лицо…»

Не унывать на фронте Юрию Владимировичу помогало не только отменное чувство юмора и участие в самодеятельной клоунаде, но и уверенность, что родился в рубашке. Так он описывает один из случаев:
«Как-то сижу в наспех вырытой ячейке, кругом рвутся снаряды, а недалеко от меня в своей щели - Володя Бороздинов. Он высовывается и кричит:
- Сержант, иди ко мне. У меня курево есть.
Только перебежал к нему, а тут снаряд прямым попаданием - в мою ячейку. Какое счастье, что Бороздинов позвал меня!»

Победу Никулин встретил в Латвии, где оставалась большая группировка немецких войск, прижатая к морю. Как отметить это долгожданное событие?

Недалеко от землянки с расположившимися там советскими бойцами стоял полуразвалившийся сарай. «Поджечь его! Многим это решение пришло одновременно… Мы подожгли сарай и прыгали вокруг него как сумасшедшие. Прыгали, возбуждённые от радости…» - делился воспоминаниями Юрий Владимирович.

Удивительно его возвращение домой спустя год после Победы. Он приехал в Москву, но прежде, чем пойти к родителям, позвонил им по телефону-автомату. Трубку взяла мама:
«- Володя, это Юра, Володя… - услышал я, как мама радостно звала отца к телефону.
Отец с места в карьер, как будто я и не уезжал на семь лет из дому, сказал:
«Слушаю! Как жалко, что поезд поздно пришёл. Сегодня твои на «Динамо» играют со «Спартаком».
Я почувствовал в голосе отца нотки сожаления. Он собрался идти на матч и огорчался, что придётся оставаться дома. Тогда я сказал, чтобы он ехал на стадион, а сам обещал приехать на второй тайм.
Он с восторгом согласился…
…У контроля отец поднял руку, и мы кинулись друг к другу. Пока мы целовались, Шурка (Скалыга) кричал контролёрам:
- Глядите! Глядите! Они всю войну не виделись! Он вернулся! Это отец и сын!!»

В мемуарах Юрия Владимировича Никулина есть главы и о послевоенной жизни - о том, как он пытался поступать учиться на артиста. «Для кино Вы не годитесь» - так называется одна глава. «И для театра не годился» - утверждает другая.

Но жизнь, как мы видим, всё расставила по своим местам.

Т.В. Воронова,
специалист Заволжской городской библиотеки